Над домом, над проклятым местом её детства, висело Чёрное Солнце. Это было не светило в привычном смысле, не источник жизни или тепла, а его полная, ужасающая противоположность.

Оно не излучало свет – оно поглощало его. Его диск был не просто тёмным, а абсолютно чёрным, бархатной, бездонной бездной, что не отражала ни единого луча, ни единой надежды. Это было пятно на небе, зияющая рана, через которую в мир просачивалась невообразимая пустота.

От него веяло не леденящим холодом, а мертвящей тишиной, безмолвным криком небытия. Воздух вокруг него казался разреженным, будто само время здесь замедлило свой ход, отягощенное невыносимой тяжестью. Под ним не было теней, потому что оно само было тенью, порождённой не светом, а самой тьмой, что таилась в углах старого особняка и в глубинах её памяти.

Когда она смотрела на него, ей казалось, что оно не просто висит в небе, а парит внутри её головы, давя на виски, высасывая последние остатки воли. Это было не просто небесное тело, а метафора её возвращения: неизбежное притяжение прошлого, что, подобно гравитации этой чёрной звезды, втягивало её обратно в водоворот неразрешённых тайн и кровавых воспоминаний. Оно было воплощением трагедии, свидетелем, и одновременно причиной всех несчастий, что обрушились на её семью.

Чёрное Солнце было печатью рока, знаком того, что от прошлого не сбежать, а лишь вернуться, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, под его безжалостным, всепоглощающим взором. Оно было небом над местом преступления, окрашенным не кровью, а абсолютным отсутствием света и надежды.